Новороссия, РФ, Украина и мир: факты и аналитика

Глубокое разочарование у меня лично вызвал "спецконтингент" лиц, прославлявших В.В.Путина (в данном случае термин "прославление" не несет негативной нагрузки - вполне нормальное пропагандистское действие, вполне приличное государственному деятелю столь высокого ранга, уже, по факту, вошедшему в историю). Но... Касьянов и Греф... и некоторые другие "соратники"... Стошнило. Напрашивается печальный вывод: команду Президент менять не собирается (не думаю, что персоналии "оценивающих деятельность" не прошли с ним хотя бы общего согласования). А те, кому разрешено хвалить, соответственно, могут рассчитывать на похвалу со стороны "хвалимого". Очень печально, что данная прерогатива предоставлена почти исключительно чиновникам и либералам из "старой гвардии".

Еще с юности эти слова генерала Деникина о начале Ледяного похода, легендарного, удивительного в своей отчаянности и храбрости, врезались в сознание. «Мы уходили в никуда. За нами следом шло безумие…» - каждое слово отрывисто пульсировало в виске с каждым новым шагом по едкой летней грязи, все дальше уносящим в ночную неизвестность. Все дальше от сырого подвала, ставшего для нас коротким приютом, все дальше от тел наших товарищей, добитых бойцами карательного украинского батальона и оставленных на улицах Николаевки. Все дальше от оставленного Стрелковской бригадой Славянска…

Нужно ли рассказывать лишний раз историю чудесного спасения из украинского плена Юрия Юрченко – поэта, драматурга, актера, живущего вот уже четверть века во Франции, но приехавшего после одесской Хатыни в Славянск и ставшего первым военкором ополчения? О ней уже писали, рассказывали по ТВ; кто не в курсе – может воспользоваться интернетом. Скажу только, что это спасение было поистине чудом – «шансов не было ни одного», сказал мне по телефону Юрий. Через пару дней мы встретились в его больничной палате: сломанная украинскими вояками в двух местах нога нуждалась в двух же операциях. Проговорили часа три. Этот записываемый на диктофон разговор начался с самой болезненной для нас обоих темы – отношения к происходящему «творческой интеллигенции» и в частности – наших теперь уже бывших друзей. Первая, кто мне вспомнился, это Ольга Седакова, православная поэтесса, писавшая о «свете Майдана», где «беркутят» уже избивали цепями, прежде чем начали расстреливать и сжигать заживо с молчаливого одобрения «мировой общественности». Недопустимыми считалась лишь попытка самообороны преданной Януковичем полиции.

- Нона, свои, - крикнул ополченец крупной собаке подбежавшей к нам. Но та и не думала проявлять агрессию. Она крутилась вокруг нас ожидая, что мы ее приласкаем. В конце концов она плюхнулась на спину предложив почесать ей брюхо. - Ты с ней только по-украински не разговаривай, - сказал ополченец моему сопровождающему с позывным Хохол. - А що так? - немедленно откликнулся он. - Может понять неправильно. Она у нас укропами питается. Вчера руку с передовой принесла, а до этого полукропа в окоп притащила.

Недавно я получил на свой имейл по интернет-рассылке несколько пламенных воззваний с призывом вступать в некий «Чрезвычайный Комитет», который организовывает партия «Воля». Если кратко охарактеризовать эти зажигательные тексты, то они сводятся к одному: «К топору зовите Русь!». Точнее, к майдану. Правда, нас зовут на «русский майдан» не с позиций Навального-Касьянова, а вроде как с позиций антиглобализма и даже вроде как «русского патриотизма». Но суть та же.

Напишу откровенно, что я думаю "о национальной гордости великороссов", о кургинянах, Киеве и прочем. Две недели против меня всякими советскими клоунами велась грязная клеветническая кампания, сейчас вот выступил Кургинян. После этого выступления несколько человек написали мне - "Посмотри, сам Кургинян за тебя принялся". Я пристыдил этих людей, кто мне писал: что значит "сам", кто такой Кургинян? Это кто такой? Я - русский. Великоросс. Представитель национального большинства в моей стране. Верой и правдой служу России и русскому народу. Мои предки, русские дворяне и военные аристократы, верой и правдой служили России и русскому народу столетиями. А Кургинян кто такой? Я не знаю никакого Кургиняна. Национальное меньшинство какое-то. Взбесившаяся собачонка, залаявшая на хозяина. Холоп, стибривший мои калоши ("это как раз те самые калоши, которые исчезли весной 17-го года") и напяливший господский сюртук, в котором теперь нагло щеголяет на публике и думает о себе невесть что, подлец.

Война скоро разразится с новой силой, готовьтесь, мирные жители заранее подготовьте подвалы, я не могу вам врать как СМИ о перемирии, поэтому готовьтесь, предупрежден, значит вооружен...

Недавно вышла в свет книга «Мы – русская контрреволюция» – о демонах Евромайдана и героях Русской Весны. Сегодня в гостях у «Русского Дома» автор этой книги – Игорь Михайлович ДРУЗЬ, председатель общественного движения «Народный Собор» Украины, помощник экс-министра обороны ДНР Игоря Ивановича Стрелкова.

2 мая 2014 года буду помнить всю жизнь. Этот страшный день изменил мою жизнь, которая разделилась на "до 2 мая" и "после 2 мая". За несколько дней до этого, в конце апреля, я поехал в бывшую Донецкую область, но был задержан на границе сотрудниками СБУ. Мне запретили въезд на Украину на три года. Я вернулся в Петербург и еще не имел окончательного решения уехать на Донбасс. 2 мая я целый день занимался личными делами и не выходил в интернет. Поздно вечером мне позвонил приятель с предложением встретиться в центре, "выпить по рюмашке". Настроение было хорошее, я сел на метро и поехал на Невский проспект. В метро зашел в интернет и стал листать ленты соцсетей - почти в каждой публикации были эти страшные вести и страшные снимки Дома профсоюзов...

«Столица смеха и юмора». Так еще совсем недавно называли Одессу. Сегодня этот причерноморский курорт стал символом ужасной трагедии. 2 мая 2014 года в городе произошли столкновения между сторонниками и противниками послемайданной киевской власти, итогом которых стал разгром евромайдановцами, футбольными фанатами-«ультрас» и национал-радикалами палаточного лагеря Антимайдана на Куликовом поле и массовое убийство людей, пытавшихся укрыться от озверелой толпы в Доме профсоюзов.